Авторы и персоналии

Ермолаев Борис Николаевич

Образование: Ленинградский художественно-промышленный техникум (1921-1925) у В.Федоровича и М.Авилова.

Ермолаев, мало знакомый современному зрителю, необыкновенно интересный, плодотворный, свежий, оригинальный художник, обладавший прекрасным чувством цвета и особым «нетелесным» глазом. Ему удалось избежать влияния импрессионизма, кубизма, русского авангарда. Мастер нашел собственный неиссякаемый источник вдохновения — память. Она была хранилищем личных воспоминаний, богатым собранием стилей и направлений искусства, а также фильтром, через который он пропускал увиденное, не изображая, а отображая реальность. Е. родился в П. в семье служащего. Он с детства увлекался рисованием и потому поступил в Петроградский художественно-промышленный техникум в Демидовом переулке. Уже тогда, «выбрав свою единственную теорию и путь», начал создавать самостоятельные графические работы. В конце 1920-х, после службы в армии, Ермолаев начинает сотрудничать с ленинградскими газетами и журналами (среди них: «Красная панорама», «Ленинские искры», «Резец»), делая зарисовки «на злобу дня» — о повседневной жизни трудящихся. Эти эпизоды, выхваченные из советской действительности, составили первый пласт его творчества. В 1930 в Русском музее проходила выставка Нико Пиросманишвили, которая оказала значительное влияние на живопись Е. В середине 1930-х художник создает целую серию высоко поэтичных, певучих, немного наивных полотен (т. н. ленинградская серия), изображающих сцены из повседневной жизни — «Домохозяйка» (1935), «Хлебная машина» (1936), «Мешок муки» (1933), а также городские пейзажи. Все в этих работах мелодично, просто, знакомо. Однако это не фотографические отпечатки. Образы, созданные Е., отстранены, безжизненны, статичны. При внимательном рассмотрении видно, что они отделены от темного почти не означенного окружающего пространства едва заметными светлыми контурами. Будто художник пытается изобразить не реально видимый объект, а то, каким он запечатлен в памяти — яркой вспышкой на темном фоне. И это впечатление не будет ошибочным, так как в этот период (до начала ВОВ) Е. предпочитал писать не с натуры, а именно по памяти, тренированной длительными рисовальными упражнениями. В связи с этим созданные образы были максимально обобщены, упрощены, плоски, и отсутствовала светотеневая моделировка. Стилистически близкой является серия работ, которую условно можно назвать «Моряки-балтийцы», созданной Е. в середине-конце 30-х годов и ставшей визитной карточкой мастера. По формату и композиции они напоминают фотоснимки cabinet portrait, но в них присутствует та особая высокая поэтика, утонченность, абстрактность, которая не позволяет назвать эти картины банальными отпечатками. В конце 30-х годов Е. впервые приехал на юг и создал там две серии пейзажей «Аксакай» и «Бердичев». Тема — отображение, поэтизация повседневности — остается, но координально меняется палитра. Если цвета ленинградских серий были преимущественно приглушенными, «болотными», то колера южных пейзажей (в особенности станица Аксакайская) ярки, полифоничны, легки, воздушны. Невольно зажмуриваешься, рассматривая эти картины. Характер городов — будь то нерадостный Ленинград, уютный, тихий Бердичев, жизнерадостная станица Аксакайская или солнечный, ослепительно белый Гурзуф — передавался мастером с помощью прекрасно подобранной, безупречной цветовой гаммой, а также и самой манерой нанесения мазков на поверхность холста. Так, мелкие, весьма плотные, дрожащие мазки на полотнах серии «Аксакай» воспроизводят неровную фактуру выбеленных украинских мазанок. В 1941 Е. стал членом СХ СССР и тогда же вступил в ряды вооруженных сил. 1941-1945 он служил в войсках Ленинградского фронта. После окончания войны он всерьез приступает к занятию литографией в экспериментальной литографской мастерской ленинградского Союза художников и к середине 1950-х создает особую оригинальную систему работы с цветной литографией. Прекрасный пример — большая серия так называемых «деревенских листов» (цикл «Деревня» и «Деревенские интерьеры»,1960-е). Чистые, предельно лаконичные линии, светлые тона, плоскостная манера подачи образов отсылают нас к древнерусской иконописи и позднему крестьянскому циклу Малевича. В 1970-е художник возвращается к рисованию, избрав в качестве материала цветные карандаши. Среди лучших рисунков этого периода — виды Гурзуфа, зимние и осенние пейзажи Паланги. После смерти художника почти весь его архив и творческое наследие было передано в ГРМ по решению комиссии по наследию ЛОСХа. (Ольга Хорошилова)